Абаев Василий Иванович
1900- Россия, Советский Союз иранист лингвист профессор

Краткая биография.

АБАЕВ ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ Родился 15 декабря 1900 в с. Кобби Грузинской ССР. Окончил ЛГУ в 1925, доктор филологических наук, профессор. С 1928 работал в Кавказском историко-археологическом институте АН СССР в г. Тбилиси. В 1990 главный научный сотрудник Северо-Осетинского института гуманитарных исследований, почетный член РАЕН.

Родился в 1900 году в селе Коби по Военно-Грузинской дороге в семье горца-осетина. Начальное образование получил в сельской школе, среднее - в Тифлисской 6-ой классической гимназии (1910-1918). С 1918 г. по 1921 г. работал учителем в Кобийской начальной школе. В 1922 г. поступил в Ленинградский Гос. Университет на Иранский разряд Этнолого-лингвистического отделения Факультета Общественных наук. Окончил курс Университета в 1925 г.

АБАЕВ, ВАСИЛИЙ (ВАСО) ИВАНОВИЧ (1900–2001), русский лингвист. Родился 2 (15) декабря 1900 в с.Коби Тифлисской губернии (ныне Грузия). В 1925 окончил факультет общественных наук Ленинградского университета, в 1928 аспирантуру. В 1928–1930 – сотрудник Кавказского историко-археологического института АН СССР. С 1930 более полувека работал в Яфетическом институте (затем Институт языка и мышления, Институт языкознания АН СССР в Ленинграде, с 1950 – в Москве). Доктор филологических наук (1962), профессор (1969). Лауреат Государственной премии СССР (1981). Почетный член Азиатского Королевского общества Великобритании и Ирландии (1966), член-корреспондент Финно-угорского общества в Хельсинки (1973). Умер Абаев в Москве 12 марта 2001г.
Ученик Н.Я.Марра, в ранних работах находился под влиянием его идей, от которых впоследствии отошел. Виднейший специалист по истории иранских языков и по своему родному осетинскому языку, автор фундаментального Историко-этимологического словаря осетинского языка в 5-ти томах (1958–1990). Занимался также мифологией и фольклором иранских народов, осетинской литературой.

Как теоретик лингвистики выступил в 1934 с концепцией, разграничивающей два аспекта языка: «технику» (стандартное обозначение в языке явлений действительности и формальные средства такого обозначений) и «идеологию» (отражение в языке того или иного мировоззрения); слова и другие единицы языка первоначально идеологичны, затем происходит их «технизация», «выветривание» первоначального идеологического представления, позволяющее единицам сохраняться при изменении идеологии. В 1965 выступил с резкой критикой структурализма как «дегуманизации» лингвистической науки, изучения языка в отрыве от говорящего человека и от мышления.


Абаев Василий Иванович [р.22.12.1899 (3.1.1900), селение Коби, Грузия], советский языковед-иранист. Осетин по национальности. Окончил Ленинградский университет (1925). Автор работ по общему и сравнительному языкознанию, иранистике и осетиноведению: "Нартовский эпос" (1945), "Осетинский язык и фольклор" (1949). Одна из основных работ А. - "Историко-этимологический словарь осетинского языка" (т. 1, А-К, 1958); в нём прослеживается этимология и история осетинских слов на материале 190 языков мира и связи осетинского языка с иранским и индоевропейскими, а также с тюркскими, финно-угорскими и другими языками.

Соч. (кроме указ. в ст.): Язык как идеология и язык как техника, в сборнике: Язык и мышление, в. 2, М.-Л., 1934; Понятие идеосемантики, там же, в. 11, М.-Л., 1948; Скифо-европейские изоглоссы, М., 1965; Le cheval de Troie, P., "Annales", 1963, ? 6.

Лит.: Исаев М. И., Славный путь ученого, "Известия Северо-Осетинского научно-исследовательского института", 1960, т. 22, в. 1.

Т. Г. Брянцева.

Слово о В.И. Абаеве

Большой ученый - это большие труды, идеи, открытия. Но нельзя все его воздействие на науку, на людей сводить только к этому. Ибо большой ученый - это также - и прежде всего - большая личность, яркий человек. Не будем упрощать - всегда были и есть натуры сложные, о которых близко знавшие их, возможно, вправе сказать: "Замечательный ученый, но характер имеет ужасный..." Ученый мир всегда хранит и такие предания. И все-таки хочется верить, что беззаветное служение науке, познанное счастье истинных удач в ней благотворно формируют всего человека, давая в сумме прекрасный результат. В нашей науке у меня всегда перед глазами один такой пример, не подвластный времени, это - Василий Иванович Абаев. Я говорю "в нашей науке", не будучи сам иранистом, но Василий Иванович Абаев занимается тем же. чем и я - этимологией, и на этом "стыке Востока и Запада" (употребляя слова заглавия одной из его работ) мне не один и не два раза посчастливилось общаться с ним и в жизни и в науке, и - что говорить! - Василий Иванович покорил меня, как и всех, кто его знает.

В напряженный век научно-технической революции ощущаешь настойчивую потребность говорить об Абаеве-человеке, о гармонии его личных качеств, которые кажутся трудно достижимым идеалом. Десятилетиями прожив и проработав в столицах и столичных научных учреждениях, Абаев сохранил способность не суетиться. Многие ли это умеют? "Я никогда не суетился и не добивался никаких званий, кроме одного звания, которого я добивался настойчиво - звания студента Петроградского университета", - рассказывал он на своем семидесятипятилетии. Трудно и невозможно подражать тому уникальному соединению простоты и величественного благообразия, которое олицетворяет Василий Иванович Абаев. Я представляю себе, какой он в отношениях с младшими, думаю, что именно он всегда благообразен и не гневлив с детьми (помните завет старца Зосимы из "Братьев Карамазовых"?). Для многих это - как звездный ориентир, недостижимый, но необходимый в жизни. А ведь и он прожил большую, трудную жизнь, подолгу болел, но всегда оставался при этом творческим человеком, а значит - жил вдвойне трудно. И не замкнулся, не возгордился, не сломался.

Он - один из немногих известных мне людей, у которых нужно учиться умению быть счастливым. На семидесятипятилетии Василия Ивановича сестра его говорила о том, как он любит гостей. К тому большому юбилейному празднику уместно возвращаться мысленно сейчас, в год нового прекрасного жизненного юбилея - восьмидесятилетия со дня его рождения. В тот вечер 1975 года Василий Иванович предстал перед нами не как старый больной человек, а как человек красивый, просветленный и мудрый. Он сидел как всегда прямой, слегка опираясь на палку, спокойно и дружелюбно смотрел и слушал, что говорилось в его честь, а потом встал и начал говорить сам, и то, что он сказал, окончательно покорило всех нас, потому что это были сокровенные раздумия истинно большого человека. Память, к сожалению, не сохранила всего, что он говорил, но одна его мысль запомнилась, поразила, ибо касается она не иранистов и не славистов, не только и не столько языковедов, но всего нашего общества. Мне кажется, ее я запомнил довольно точно. Василий Иванович сказал: "Если бы меня сейчас спросили, какая наука важнее всего в наше время? Языкознание? - Я ответил бы - нет. -Физика? - Нет, не физика. Сейчас для нас важнее всего этика". Мы все любим наше языкознание, как любит его Василий Иванович Абаев, но я думаю, что он был прав, говоря эти слова сейчас. Пять лет спустя, беседуя с научной молодежью о методологии научного труда, я напомнил им эти слова. Этика, красота и корректность отношений, красота речи, красота труда, красота вообще - много ли и всегда ли мы думаем об этом?

Время летит, и растут в цене светлые воспоминания о наших немногочисленных личных контактах. Летом 1953 года я, тогда начинающий аспирант, решился зайти в Институт к Василию Ивановичу попросить одну книгу. Другой ее экземпляр (речь идет о "Baltisch-slavisches Wörterbuch" Р. Траутмана) был на руках у другого ученого (кстати, сверстника Василия Ивановича), о котором мне сразу сказали: этот не даст. Так и случилось, и я шел от него к Василию Ивановичу без особой надежды. Он сидел в узенькой комнатке, за его спиной, как бы углубляя перспективу, висела на стене карта Северной Осетии. Он был приветлив и дружелюбен. Узнав, какая книга нужна, встал, взял книгу с полки и отдал мне надолго, на лето. Книга была редкая, библиотечная. Абаев видел меня впервые в глаза. Горжусь я еще одним маленьким воспоминанием. Мы с Василием Ивановичем стоим у стенда новых поступлений в библиотеке Института языкознания АН СССР (дело было в Москве, в конце 50-х годов). Я обратил его внимание на изданную в Берлине на немецком языке книгу Дьюлы Немета "Die Wörterliste der Jassen, der ungarländischen Alanen". Естественно, Василий Иванович живо заинтересовался ею, а позднее я узнал, что в 1960 году в Оржоникидзе вышла эта книга в его переводе.

Мне приятно вспоминать об участии Василия Ивановича в нашем 1-ом Международном симпозиуме по этгимологическим исследованиям 1967 года. Этимолог Абаев был всегда желанным гостем на страницах нашего ежегодника "Этимология". Из этой книги вы узнаете, какой поток поздравлений хлынул отовсюду на Василия Ивановича, когда начал выходить его "Историко-этимологический словарь осетинского языка". Тем приятнее мне вспомнить сейчас, что, когда вышел первый выпуск издаваемого мной этимологического словаря славянских языков, Василий Иванович позвонил мне по телефону и поздравил меня в самых теплых выражениях.

Я имею честь причислять себя к прилежным читателям и почитателям Василия Ивановича Абаева. Каждая его новая публикация - это событие для меня, я откладываю свои труды (которые, увы, всегда срочные и которых много) и читаю Василия Ивановича. Вот и сейчас в недавно вышедшем компендиуме "Основы иранского языкознания. Древнеиранские языки" (М., 1979) переиздан труд Василия Ивановича "Скифский язык", в новом издании он называется "Скифо-сарматские наречия". Так получилось, что я сам шел и подошел с другой стороны к решению скифской лингво-этнической проблемы, но именно эта работа Абаева, его "Словарь скифских слов", всегда был и остается для меня, как говорят немцы, Meilenstein. Хотя не скрою, хотел бы видеть этот ценный труд обновленным и дополненным (спустя тридцать лет после выхода его в томе "Осетинский язык и фольклор") хотя бы минимальными и очевидными вещами, ну, скажем, скифским словом xor "петух", которое (я писал об этом в 1975 году) вычленяется в скифском же двучленном названии персов - "кизилбашей" - chorsari у Плиния, буквально "петушиные головы". Но это - к слову.

Нужны очень хорошие и самые высокие слова, чтобы достойно оценить Василия Ивановича. По счастью, такое нужное слово есть в его "Словаре скифских слов", сохранили его и потомки скифов - родные Абаеву осетины, и мы, уважая связь времен, произносим это слово сегодня: Farn - "солнечная благодать, благоденствие". В других языках нет адекватного слова и поня- тия, порожденного, видимо, древним иранским культом солнца -Xvar-na "солнечный", и мы вынуждены передавать его по-русски иносказательно. Василий Иванович Абаев - ровесник XX века, и это по-своему тоже символично. Я не удивляюсь, если потом будут говорить о веке Абаева в иранской и осетинской этиологии, имея в виду время ее наивысшего расцвета.

Но вернемся к фарну. Когда Василию Ивановичу исполнилось семьдесят лет, помнится, меня попросили написать текст приветствия, и я, конечно, вспомнил тогда о фарне как о мере наивысших достижений и выражении наилучших пожеланий. Один старший товарищ с удовольствием прочел это приветствие, где говорилось о Василии Ивановиче и о его фарне, похвалил автора за богатое воображение, но фарн все-таки снял (мифологический пережиток, нас могут неправильно понять...). Будучи уверен, что нас поймут обязательно правильно, раз речь идет не о ком другом, а о Василии Ивановиче Абаеве (припоминается, что и покойный акад. В.В. Виноградов сказал как-то, что нельзя Абаева мерить общей меркой), хочу пожелать Василию Ивановичу по-славянски полного века жизни, а напоследок скажу все-таки по-осетински: фарн уæм цæуæд! "да снизойдет на Вас фарн!"

Академик РАН О.Н. Трубачев

"Скифский поход" В.И. Абаева
Завершившийся с исходом прошлого года ХХ век был ознаменован неисчислимым количеством замечательных открытий в самых разных науках. Но редкая из этих наук сумела пройти весь вековой путь рука об руку с одним из наиболее видных своих деятелей. Особенно замечательно, если этот ученый внес одинаково заметный вклад в целый комплекс взаимосвязанных наук, дав жизнь множеству идей, теорий и направлений в области индоевропеистики и индоиранского языкознания, фольклористики, сравнительной мифологии и религиеведения. Все, кто причастен к перечисленным областям знания, легко поймут, что речь идет о Василии Ивановиче Абаеве - ученом замечательной эрудиции, недюжинного интеллекта и поразительной работоспособности, о человеке, которого его коллеги, друзья и почитатели только что имели счастливую возможность поздравить со столетним юбилеем.

Трудно перечислить все сделанное В.И.Абаевым на протяжении тех десятилетий, которые он посвятил научному творчеству. Тем более недоступно для одного человека дать содержательный обзор его многочисленных и столь разноплановых работ. Поэтому позволю себе остановиться лишь на одной из сфер научной деятельности юбиляра - той, которая, по моему пристрастному мнению, на протяжении всей жизни является для Василия Ивановича одной из наиболее любимых. Речь идет о скифологии - науке о скифах. Сама эта отрасль исторической науки зародилась не намного раньше, чем ею заинтересовался В.И.Абаев, но к финалу ХХ века она пришла с несомненными достижениями, которыми в значительной мере обязана именно трудам юбиляра.

Обращение В.И.Абаева к скифологии стало естественным следствием его научных изысканий в области родного для него и горячо им любимого осетинского языка. Изучая этот язык, принадлежащий к группе иранских, в его историческом развитии, В.И.Абаев закономерно обратился к его предшественникам - диалектам различных древних племен евразийских степей. В историческом языкознании эти диалекты получили обобщенное наименование "скифский язык". Всестороннее исследование именно этого языкового материала вылилось, среди прочего, в составление В.И.Абаевым так называемого "Словаря скифских основ". В нем учтена вся та ираноязычная лексика степных племен, которую сохранили античные авторы и памятники эпиграфики. Создание этого словаря само по себе стало замечательным вкладом в скифологию. Оно дало в руки специалистов по истории и культуре скифов и их соседей наряду с древними письменными свидетельствами и материальными памятниками тот лексический материал, который поддается сопоставлению с ними.

Однако В.И.Абаев не ограничился чисто лингвистическим анализом этого материала и в те же годы обратился к толкованию различных аспектов истории и культуры скифов и родственных им ираноязычных народов степей. Следствием этих изысканий стали такие основополагающие для скифологии работы, как "Скифский быт и реформа Зороастра", "Культ семи богов у скифов", "Скифо-европейские изоглоссы", "Геродотовские Skythai Georgoi" и др. Однако любой список скифоведческих работ В.И.Абаева будет неполон, если в нем не назван ключевой для научной биографии этого ученого труд - многотомный "Историко-этимологический словарь осетинского языка".

На первый взгляд, со скифологией представленное этой работой направление научной деятельности ВИ.Абаева связано лишь косвенно. Но особенностью названного словаря стали привлечение и всесторонняя интерпретация самого разнообразного языкового материала, с разных точек зрения сопоставимого с осетинской лексикой. Естественно, что в этом ряду автор широко использовал данные о языке и культуре различных предков осетин, в том числе тех самых племен, которые традиционно включают в число носителей "скифского языка". Благодаря этому "Историко-этимологический словарь осетинского языка" стал среди прочего одним из самых фундаментальных компендиумов по языку и культуре народов скифского мира.

Со скифологией самым непосредственным образом связаны и многочисленные исследования В.И.Абаева о нартовском эпосе, бытующем как у осетин, так и у других северокавказских народов. Исследователь вполне обоснованно полагает, что "осетинский нартовский эпос в своей существенной части восходит к сарматской и скифской эпохе и продолжает эпическую традицию этих народов" /Абаев, 1965, с.84/. Поэтому он уделил существенное внимание сопоставлению определенных сюжетов, мотивов и образов этого эпоса с теми, чье отражение в произведениях разных античных авторов свидетельствует об их достаточно раннем происхождении. Ученый осуществил восстановление первоначальных форм многих из них и их семантическую интерпретацию. Как специальные работы В.И.Абаева по выявлению схождений между реалиями скифо-сарматского времени и нартовским эпосом (см., например, статью о сармато-боспорских отношениях в отражении нартовских сказаний /Абаев, 1958/), так и его крупные нартоведческие труды содержат ряд настоящих скифологических открытий и отдельных находок в области скифологии.
Академик РАЕН Д.С.Раевский